Марина Ягода: «У меня работа не о войне. Она о жизни»

Про Оренбург

- В наш город ты приезжаешь уже во второй раз. В прошлый раз темой стало образование. Расскажи немного про картину на стенах лицея №5?

- Это был мой первый опыт работы в школьных учреждениях. Было два фасада, и получилась история, что это правое и левое полушария мозга - технари и гуманитарии. С одной стороны девушка - у нее природные формы, горячее сердце, она в красных, тёплых тонах. С другой стороны мужчина - у него холодная голова, буровые установки, чертежи, сам он в холодных тонах. Это как раз о том, что выпускники этого лицея, выходя в мир, решают, кем они хотят быть. Это некий посыл на дальнейшую жизнь. Эта работа популярна, прижилась здесь и уже несколько человек подходили ко мне и говорили, что они выпускники этого лицея.

Во время работы на лицее №5 мы познакомились с Натальей Бровко - главным художником Оренбурга. После этого она мне написала и предложила к 9 мая сделать такую историю, и я согласилась.

- Сегодня мы стали свидетелями рождения нового, не побоюсь этого громкого слова, произведения искусства. Очень яркие краски для изображения героя войны. Почему?

- У меня работа не о войне. Там нет красок войны вообще. Она о жизни. О жизни после войны. О том, как много он привнёс и благодаря чему мы живём. У меня много деревьев на заднем плане, растительность - это всё о жизни. И этот возраст 40-42 лет самый сок.

- Тема войны и её героев тебе близка. На твоём счету история о героине-летчице Екатерине Будановой в Москве, собирательный образ солдата-женщины в Екатеринбурге. На этот раз мужчина. Как ты готовилась на этот раз к работе?

- Я начала читать про Родимцева. Очень очень интересный мужик. У него очень много мудрых вещей. Прошел не через одну войну. Он много чего сделал как раз в мирное время - много книг написал, работал с молодёжью. И, когда я выбирала какое время его жизни нарисовать, нашла его фотографию, где он как будто киногерой. И вот это ощущение «в расцвете» лет мне очень понравилось. Ощущение жизни.

- Ты как то сказала в интервью: «В хорошем граффити должна быть мысль!». О чём это граффити? С какими эмоциями рисуешь?

- Мне очень приятно рисовать. Опять же, там яркие краски, и у меня есть ощущение радости и праздника. Это подарок к 9 мая.

- Оренбуржцы уже подходили? Разговаривали с тобой?

- Сегодня проходила мимо молодая женщина с ребенком. И девочка: «Мама-мама, кто это?». И они остановились, и она ей рассказывала. Есть какое-то ощущение, что мы вспоминаем своих героев, а новое поколение через популярное граффити их узнаёт. И, я думаю, это круто. И это и был самый главный посыл. Для меня он сегодня случился.

Художник – монументалист

- Отойдём от Оренбурга. Неоднократно слышала от людей, что граффити это не женское. Почему они правы и почему не правы?

- Это вообще не женская история. Граффити - это шрифты. Мало девчонок рисует классные шрифты. Рисование на улице, конечно, имеет свои коррективы. Но мне, наверное, повезло. Я по образованию художник-монументалист. Мне немножко проще с этим работать - я заточена под большие масштабы. Но это и эмоционально, и физически сложно. То есть я здесь закончу фасад и можно отдохнуть. Сидеть дома и рисовать холстики намного проще. Но такие масштабные работы надолго сохраняются. Во-первых, внутри. Во-вторых, эта работа, я думаю, лет 10 повисит пока не надоест.

- Художник Марат Морик из Новосибирска считает, что стритартер — это тот, кто работает с разумом проходящих мимо зрителей. Исходя из этого два вопроса: в какой момент рисунки на стенах перестали быть вандализмом и стали искусством? И считаешь ли ты себя в какой-то степени психологом?

- Некоторые рисунки до сих пор остаются вандализмом. То есть это понятие гармонии. Бывает, что рисунок гармоничен - тогда появляется приставка «арт». Если он не к месту, то возникает вопрос… Конечно, со зрителем ты работаешь. Когда выходишь на улицу, не важно делаешь фасад или небольшую работу, ты делаешь это, в первую очередь, чтобы тебя увидели. Пусть кто-то говорит, что «я делаю это для себя». Ну и сиди тогда дома делай для себя.

- Можно ли заработать граффити или это всего лишь хобби, и все кто хочет чего-то большего рано или поздно уходят в дизайн или искусство как более широкие области?

- Это моя профессия. Я так живу уже 10 лет и всё нормально. Нужно чтобы это не уходило в прикладное. Если у тебя есть внутреннее ощущение собственного стиля, того, что тебе нравиться делать, все приходят заказы именно за твоим стилем, то всё складывается. Ты делаешь то, что тебе нравится, и получаешь за это деньги. И у меня такой баланс есть. Я думаю, что это такой секрет успеха.

- На Ямале благодаря тебе родилась волшебная примета с маленькими рыбками. А какие традиции у тебя есть?

- Я собираю комментарии про свои работы. Вот здесь (прим.ред. - в Оренбурге) она очень даже понятная, а вообще у меня очень странненькие работы - девушки с кораблями на головах. На грани сна и реальности. И мне интересно собирать комментарии зрителей, проходящих мимо. Зачастую они намного интереснее чем то, что я напридумывала. И я их иногда записываю. В Ханты-Мансийске у меня есть работа «Обь-Иртыш» и мне там столько легенд нарассказали… Я жалела, что у меня нет времени их записывать. Это для меня самое классное.

- Для актёра роль мечты - Гамлет, а что является таким же для художника?

- Мы уже работали на зарубежных фестивалях. Это очень круто Мне очень понравилось в Испании и я хочу туда ещё приехать порисовать. Надеюсь, что в ближайшее время это сбудется. Именно, чтобы приглашали рисовать большие фасады. Вот пока это большая мечта, но потихоньку я к ней иду.